В феврале текущего года в Центре партийной учёбы единороссов с установочным идеологическим докладом выступил заместитель главы президентской администрации Владислав Сурков. Две недели спустя текст доклада появился на официальном сайте «Единой России» и стал доступен всем интересующимся. В былые времена подобный документ много месяцев обсуждался бы во всех первичных партийных организациях, в прессе и широких кругах общественности. Но те времена канули в лету (хотелось бы надеяться, что безвозвратно). Во всяком случае, никакой серьёзной дискуссии в прессе по поводу этого выступления не наблюдалось. Да и недосуг нам обсуждать скучные домашние дела. Всё в стране стабильно и предсказуемо. Хранилища Центробанка трещат от золотовалютных резервов, Стабфонд прёт, как тесто из квашни. То ли дело выборы на Украине, или, на худой конец, в Белоруссии. Или похороны нашего национального героя Слободана Милошевича. Так что до внутренних дел руки не доходят. Поэтому неудивительно, что пресса откликнулась на программный документ В. Ю. Суркова в основном статьями «по мотивам» его выступления. А жаль, текст безусловно заслуживает серьёзного обсуждения. Хотя бы для того, чтобы понять, куда ведёт страну нынешняя власть, и насколько адекватны её представления о путях достижения намеченных целей.

Требуется национальная элита

Собственно, большая часть первой половины доклада Суркова как раз и посвящена тому, чтобы убедить аудиторию в следующем: старая политическая система воспроизводила неэффективную политическую элиту, теперь социальные технологии и технологии власти быстро усложняются, и к политической элите предъявляются куда более высокие требования. В этой части доклад Суркова вызывает противоречивые ощущения. С одной стороны, здесь мирно соседствуют положения, взаимоисключающие друг друга, с другой — много очевидно верных мыслей, но когда проходит радость от их прочтения, сразу хочется выглянуть в окно и задать себе вопрос: а какое отношение к нашей действительности имеют эти правильные декларации? Ну как не согласиться, например, с тем, что «от принуждения общество постепенно переходит к технологиям убеждения, от подавления к сотрудничеству, от иерархии к сетям горизонтальных связей». Только неясно, это об обществе вообще, или о нашем, российском. У нас-то процесс идёт в обратном направлении — крепим вертикаль исполнительной власти. Какие уж тут сети горизонтальных связей…

Ещё один весьма спорный постулат доклада гласит, что демократическое общество «сверхидеологизировано, куда более идеологизировано, чем тоталитарное, где страх заменяет идею». В этой связи хотелось бы заметить, что демократическое общество не может быть сверхидеологизированым. Напротив, для него характерен плюрализм свободно конкурирующих идей, а консенсус существует относительно набора базовых ценностей, которые это общество разделяет. Что же касается тоталитарных систем, то они как раз нуждаются в единственной доминирующей идеологии. В них страх не противостоит идее, но является её порождением.

В докладе говорится, что демократия в России — «это всерьёз и надолго», (дай-то Бог), и в нашей повседневной жизни всё большее значение будет иметь умение побеждать противника в прямом идеологическом столкновении, а не опираясь на пресловутый административный ресурс. А теперь давайте вспомним любые выборы последнего времени, начиная с думских 2003 года и заканчивая первым единым днём выборов в марте 2006 года. Кажется, никому не надо объяснять, что имело ключевое значение для победы — умение убеждать или тот самый административный ресурс. То, что на последних мартовских выборах был такой низкий процент явки и такой высокий процент протестного голосования (против всех), говорит только об одном — люди перестают верить в то, что от них что-то зависит.

Подобные логические противоречия и нестыковки с реальной действительностью, а их можно привести ещё много, не мешают Суркову сделать оптимистический вывод: «Это всё будет во времени заканчиваться, и партия для того, чтобы она могла сохранить своё доминирующее положение в политической системе (а это наша основная задача), должна активнее овладевать навыками идеологической борьбы». Как представляется, мысль о «сохранении доминирующего положения в политической системе» — один из ключевых тезисов доклада. Он задаёт центральный вектор всего выступления. Остаётся прояснить некоторые положения. К кому, например, относится термин «наша главная задача». Логично было бы воспринять его как девиз «Единой России», но прозвучал он из уст заместителя главы президентской администрации. Означает ли это, что сохранение доминирующего положения «Единой России» — главная задача Кремля? Другой не менее важный вопрос — насколько такая роль «Единой России» отвечает интересам страны и, более того, интересам президентской администрации? Но к этим вопросам мы ещё вернёмся.

Далее в выступлении Суркова совершается пространный исторический экскурс во времена СССР и истории новой России (1990-е годы). Собственно, с анализом советского периода нашей истории и связан тезис автора о политической системе, имманентно воспроизводящей неэффективную элиту. Автор с грустью говорит о том, насколько малограмотные люди оказались у руля руководства СССР в критический момент его истории и даже ссылается на воспоминания госсекретаря США Шульца, которого в своё время поразила некомпетентность некоторых советских руководителей. Справедливости ради стоит отметить, что советские лидеры хотя бы осознавали потребность в профессиональном аппарате и квалифицированных экспертах. Положение радикально изменилось (и не к лучшему) в 90-е годы, не похоже, чтобы оно улучшилось и сейчас. После распада СССР в российские властные структуры пришли представители провинциальной партийно-советской номенклатуры второго, третьего уровня. Создаётся впечатление, что они вообще не испытывают потребности в мнении профессионалов при принятии решений. Да и собственный бизнес, которым успело обзавестись большинство из них, не оставляет много времени на решение проблем государственных.

Именно на анализе советского периода нашей истории базируется вывод Суркова о том, что «замкнутое общество, в котором результаты оценивались, скорее, с партийно-догматической точки зрения, а не с практической, воспроизводило неэффективную элиту». И здесь очень к месту автор доклада ссылается на мысль Ивана Ильина, который писал, что после крушения коммунистического строя, когда Россия начнёт возрождаться, русский народ увидит себя без «ведущего слоя», место которого займут «временно усидевшие и переходящие люди, но присутствие их не разрешит вопроса». По-видимому, сам того не желая, автор приводит нас к мысли, что период «временно усидевших и переходящих» в России ещё не закончен. Страна испытывает острейший дефицит национальной элиты, соответствующей масштабу задач, стоящих перед страной. Вообще же, не называя имён и фамилий, Сурков подвергает уничижительной критике период 90-х годов до избрания Президентом Владимира Путина. По его мнению, именно в этот период страна оказалась на грани «потери государственного суверенитета». Лишь мельком он отмечает, что именно в 90-е годы начались «громадные реформы», осваивались «новые социальные практики» и даже в условиях «зоологического периода нашего развития» к ведущим позициям пробивались сильные, инициативные и целеустремлённые люди. Именно они, по мнению Суркова, стали материалом «для формирования нового ведущего слоя нации». Здесь можно было бы вздохнуть с облегчением, национальная элита начала формироваться. Но радость омрачает один вопрос. Если новая элита формировалась не в условиях честной, открытой конкуренции и диктатуры закона, а в условиях «экономического дарвинизма», то кто, кроме самых жестоких, кровожадных и беспринципных хищников мог выжить в этой борьбе? Если теперь именно они составляют наш ведущий слой, то поводов радоваться немного.

Будем надеяться, что это всё же не окончательный вариант. Политической элите ещё придётся меняться. А пока эталонным символом нынешней элиты для автора является «диспут» в программе В.Соловьёва «Поединок» между «усидевшим и переходящим» В.Жириновским, ярким представителем элиты политической, и А.Прохановым, не менее ярким представителем элиты творческой, писателем, «совестью» нации. Все, кто видел эту программу, прекрасно помнят побагровевших, непрерывно орущих и брызжущих слюной противников, подтверждавших, что «зоологический» период нашего развития ещё далеко не закончен. Наиболее убедительные аргументы оппонентов сводились к исчерпывающему «сам дурак», а кульминацией дискуссии оказался момент, когда доктор философских наук Жириновский публично и громогласно перепутал Диогена с Геростратом и нимало при этом не смутился. Но другой элиты у нас пока нет.

Президент, демократия, суверенитет

Далее в докладе Суркова следует дифирамб в адрес нынешнего российского Президента, вполне объяснимый для чиновника его администрации. Начальство любит, когда его хвалят, тем более, что Президента Путина есть, за что хвалить. По Суркову, задача только что избранного Президентом В. В. Путина состояла в «нормализации ситуации в стране», и он с ней успешно справился. Путин возвращает реальный смысл слову «демократия», он настаивает на соблюдении существующих законов, выполнении действующей Конституции. Собственно, здесь Сурков, скорее всего, ненамеренно, приписывает Президенту популярный лозунг советских диссидентов 1960–70-х годов: «Соблюдайте вашу Конституцию», как бы показывая, что он не утратил актуальности и по сей день.

В докладе подробно объясняются и другие шаги Президента — реформа Совета Федерации, «изгнание» олигархов из Кремля, наведение порядка в налоговой системе, в средствах массовой информации. Утверждается, что эти действия были «исключительно демократичны, потому что были направлены именно на то, чтобы работали законы демократического государства». В подтверждение успехов Президента Путина и его администрации Сурков приводит много аргументов, с которыми трудно не согласиться. Но чем больше аргументов, тем сильнее ощущение, что нам говорят не всю правду.

Спору нет, старые принципы формирования Совета Федерации нарушали принцип разделения властей, в законодательный орган делегировались руководители исполнительной власти субъектов федерации. Теперь это противоречие устранено, но кто может сказать, какое отношение подавляющее большинство нынешних сенаторов имеет к тем субъектам федерации, которые они представляют в верхней палате Федерального Собрания, как вообще становятся сенаторами (как, скажем, Тува определила, что лучше всего её интересы в Совете Федерации представит г-жа Нарусова, крупный специалист по тувинским проблемам), и для чего нужна такая конструкция в законодательной власти. Обличая нефтяных олигархов, Сурков справедливо говорит о схемах ухода от уплаты налогов, которые они использовали. Здесь и перепродажа нефти через компании, «где работали 50 инвалидов» (а такие фирмы имели колоссальные налоговые льготы), и реализация нефти под видом «скважинной жидкости», и использование внутренних оффшоров. Можно только приветствовать, что нефтяным магнатам перекрыли налоговые лазейки, но не стоит забывать, что хотя схемы «налоговых оптимизаций», характерные для «зоологического» периода нашего развития, были, безусловно, аморальны, они, тем не менее, не противоречили действовавшему тогда законодательству. И смог бы г-н Сурков назвать хотя бы одну крупную российскую нефтяную компанию, которая не использовала подобных схем? А тогда неизбежен вопрос: почему владелец одной из них прикупает четвёртую яхту в дополнение к замкам и футбольному клубу, очень успешно (это без иронии) губернаторствует на Чукотке, а другой шьёт рукавички «во глубине сибирских руд», получая выговоры за нарушения лагерного режима. Как-то не монтируется эта реальность с пространными рассуждениями о справедливости и стабильном развитии бизнеса. Вообще в выступлении Суркова очень часто повторяются слова «свобода», «демократия», «справедливость» и «стабильность», но, как известно, от частого повторения слова «халва» во рту слаще не становится. Кажется бизнес, освобождённый от тирании олигархов, криминала и чиновников, должен быть в восторге от нарисованной в докладе радужной картины. Но вот депутат Госдумы и член президиума генерального совета «Единой России» В.Резник в своей статье «Тьма средневековья» недавно написал: «У нас наступают времена Московской Руси, когда любой боярин в купеческой лавке мог просто так взять всё, что ему заблагорассудится. Вместе с лавкой». Естественно, ничего никому не платя.

Далее Сурков рисует картину будущего России и начинает с необходимых предпосылок её успешного развития, выделяя два ключевых фактора — демократию и суверенитет. Что касается демократии, то здесь риторика достаточно традиционна. Это совершенно необходимое условие интеграции в «мировую экономику, мировую систему знаний, получения доступа к современным технологиям Запада». А вот понятие суверенитета и необходимости его постоянной защиты разбирается более детально и содержит нетрадиционные трактовки. Во-первых, Сурков ссылается на работу Иосифа Бродского, (что само по себе не характерно для кремлёвских чиновников) «Взгляд с карусели», в которой высказывается гипотеза о том, что мировая война будущего будет войной экономической. И хотя «боевые» действия будут носить в ней наднациональный характер, торжество победителя будет сугубо национальным, то есть привязанным к конкретному государству, победившему в конкурентной борьбе. Это приводит автора доклада к заключению, что в условиях глобализации особенно важно беречь и сохранять суверенитет. Нетривиальное и спорное понятие сущности суверенитета формулируется Сурковым так: «Суверенитет — это открытость, это выход в мир, это участие в открытой борьбе. Я бы сказал, что суверенитет — это политический синоним конкурентоспособности».

Последнее утверждение, при всей его оригинальности, выглядит достаточно спорно. Конечно, между суверенитетом и конкурентоспособностью можно усмотреть связь (в конце концов, всё в мире взаимосвязано). Однако суверенитет и конкурентоспособность всё же не синонимы. Наверное, СССР периода расцвета своего ядерного могущества, был очень даже суверенной страной — то войска в Чехословакию введёт, то Афганистану «поможет», то южнокорейский Боинг собьёт, — а вот с конкурентоспособностью было из рук вон плохо. Ну а что можно сказать сегодня о США? Сошлёмся на недавнюю публикацию З.Бжезинского, которого у нас, по совершенно непонятным причинам, так любят цитировать. Она называлась «Последний суверен на распутье» и начиналась фразой: «Сегодня Америка — самая суверенная страна в мире». Оставим в стороне наше согласие или несогласие с подобным утверждением. Допустим, что оно верно и зададимся вопросом: означает ли это, что Америка сегодня и самая конкурентоспособная страна в мире? Очевидно, что нет, и между суверенитетом и конкурентоспособностью существует куда более сложная связь, но это тема совсем отдельного обсуждения, выходящего за рамки данной работы.

А вот пассаж об угрозах суверенитету как составляющей нашей будущей политической системы по-настоящему интересен. Среди основных угроз суверенности (именно суверенности, а не безопасности) нашей нации называются — международный терроризм, угроза (сугубо гипотетическая) прямого военного столкновения, неконкурентоспособность экономики и мягкое поглощение по современным «оранжевым технологиям» при снижении национального иммунитета к внешним воздействиям. Последнее положение стоит того, чтобы остановиться на нём особо.

Итак, кто кого поглощает или собирается поглотить, и что такое «мягкая оранжевая технология»? Речь идёт о нашем суверенитете, значит, поглотить собираются Россию. Судя по цвету технологии — оранжевому — мы опасаемся повторения украинского опыта. А в качестве пожирателей суверенитета, по-видимому, выступают западные неправительственные организации. Несколькими абзацами ниже г-н Сурков поясняет в своём докладе: «Что касается мягкого поглощения, это тоже вполне реальная угроза суверенитету… Не могу сказать, что вопрос этот снят с повестки дня, потому что если у них это получилось в четырёх странах, почему бы это не сделать и в пятой? Думаю, что эти попытки не ограничатся 2007–2008 годами. Наши иноземные друзья могут и в будущем как-то пытаться их повторить». Значит, по мнению Суркова, четыре страны уже мягко поглощены иноземными друзьями. Можно догадываться, что речь идёт об Украине, Грузии, Киргизии и Молдове. Считает ли автор, что теперь эти страны перешли под контроль США? Означает ли нескрываемая досада Суркова, что, по его мнению, раньше они были под контролем России?

Не думаю, что граждане этих стран согласятся с мнением, что они уже «съедены» Западом, тем более, что само понятие контроля давно сместилось из пространства территорий в пространство потоков. Потоков информации, капитала, технологий, трудовых ресурсов. А в этих областях инициатива давно принадлежит Западу, и нам стоит серьёзно подумать над тем, как сократить этот разрыв. Вместо этого после рассуждений о полезности свободы и демократии мы вновь читаем пассажи об имманентной враждебности и коварстве Запада. При этом совершенно игнорируются сложные и различные по своей природе внутриполитические процессы, происходящие в этих государствах. А их-то Сурков, собственно, и называет «мягким поглощением». Конечно, объяснять все события, скажем, на Украине происками Запада легче, чем пытаться понять их суть. Но если мы и дальше будем всё объяснять исключительно прожорливостью «свирепых монстров», действующих извне, мы так и не поймём, что же действительно происходит в соседних государствах. А без такого понимания наша политика на постсоветском пространстве будет обречена на новые провалы с «мягкими цветными поглощениями».

Все эти сентенции выглядят тем более странно, что рядом с ними в докладе звучат призывы: «Нам нужны знания! Нам нужны новые технологии! Если мы получим доступ (в кооперации, конечно, с западными странами, в добром сотрудничестве с ними) к новым технологиям, …мы потом сами сможем выходить на самые высокие технологии». Так всё-таки «кооперация и доброе сотрудничество» или «борьба с поглощениями по оранжевым технологиям»? Надо останавливаться на чём-то одном. Хотя бы в идеологии. Вообще, интеграция в западное сообщество у нас происходит довольно своеобразно. Под рассуждения об угрозах мягких поглощений российская политическая элита активно интегрируется в западное сообщество. На Западе хранятся деньги, приобретается недвижимость, учатся дети, отдыхают и лечатся семьи. Но для такой интеграции политического класса остальная Россия является, естественно, обузой и помехой. Поэтому политическая элита предпочитает групповую интеграцию для себя, делая всё, чтобы помешать интеграции в развитый мир России как стране. Напротив, ей удобнее, чтобы Запад играл роль перманентной угрозы российским интересам и российской безопасности. Такое разделение очень помогает нынешней элите удерживаться у власти в России. Но это только углубляет пропасть между тем, что должно стать национальной элитой, и остальным населением. И уж совершенно очевидно, что «национально-ориентированного ведущего слоя общества» в таких условиях не сформируешь.

Затрагивает Сурков в своём докладе и проблему образования и культуры. И здесь одновременно говорится о необходимости повышении качества образования и даже предлагается не бояться приглашать иностранных преподавателей. В то же время подчёркивается, что систему образования надо чётче ориентировать, чтобы она выпускала национально-ориентированную элиту. А то, говорит Сурков, в некоторых вузах на лекциях такое о России услышишь, будто там «неправительственные организации, а не преподаватели работают, которые, кажется, вот только что деньги из какого-нибудь посольства взяли». Ну и как же мы при таких взглядах собираемся приглашать преподавателей из-за рубежа? Ведь лучшие университеты мира, как правило — частные неправительственные организации, по структуре и предназначению сильно отличающиеся от партшкол «Единой России». Западные университеты всегда собирали свободно и нетривиально мыслящих специалистов. И демократическое государство никогда не определяло, чему и как в них учить. Кстати, в упоминающихся в докладе (как эталонах качества образования) Гарвардском университете и Массачусетском технологическом институте учатся тысячи иностранных студентов, что вовсе не мешает им впоследствии стать национально-ориентированной элитой в своих странах.

Ещё одно положение этого раздела доклада Суркова, заслуживающее упоминания и комментария, сформулировано следующим образом: «по мере развития демократии информационная борьба обостряется. Борьба за умы. Хорошо бы это понимать и не надеяться, что вегетарианство и непротивление отправят нас в рай, ничего подобного». Первая часть этого утверждения — практически дословное повторение известного тезиса И. В. Сталина об обострении классовой борьбы по мере построения социализма. Сталину это положение требовалось для усиления террора и репрессий внутри страны, для сохранения себя во власти. Для чего оно понадобилось В. Ю. Суркову, сказать трудно. Как и призыв отказаться от вегетарианства. Будто пропуском в рай может служить только тело растерзанного политического противника.

Раздел заканчивается достаточно предсказуемым выводом: «Если мы решим все эти задачи, Россия, на мой взгляд, станет суверенной демократией». Итак, суверенная демократия цель всех наших усилий и преобразований. Можно по-разному интерпретировать словосочетание «суверенная демократия», однако вряд ли его стоит выдвигать в качестве цели проводимых в России преобразований в силу двух обстоятельств. Во-первых, смысл его (если он вообще существует) крайне туманен и неопределим. Во-вторых, в этом словосочетании возникает интересный эффект. Определение перед словом «демократия» начисто «съедает» сущность и смысл определяемого слова. Так что «суверенная демократия» к «демократии» никакого отношения не имеет.

Как победить в идеологической борьбе?

Теперь попробуем вернуться к вопросам, сформулированным в начале статьи: возможность сохранения «Единой Россией» доминирующего политического положения и целесообразность для страны такого сценария развития событий. В заключительной части своего доклада Сурков детально разъясняет слушателям, кто будет их политическими противниками в 2007 году, и у кого «Единой России» придётся вырывать победу. Вообще-то, в условиях зачищённого, утрамбованного и забетонированного политического поля странно говорить о каких-либо политических противниках «Единой России». Непонятно, откуда они возьмутся. Тем не менее, Сурков предупреждает партактив о двух основных политических оппонентах. Первый, победа которого была бы шагом назад в политическом развитии страны — это «партия олигархического реванша». Приход к власти этой партии привёл бы к немедленной утрате суверенитета и поражению демократии. И угроза, и последствия её реализации выглядят карикатурно. Кто может бросить вызов нынешней власти на «олигархическом» направлении. Лондонский сиделец, которого безуспешно пытается достать наша прокуратура? Так в данном случае обе стороны вызывают улыбку сочувствия, и даже сострадания. И Борис Абрамыч, грозящий из Лондона «взять Зимний», и заместитель генпрокурора России, искренне не понимающий, почему англичане не выдают ему желанного приза. Ведь он официальные бумаги слал.

Что касается крупного российского бизнеса, то он скорее напоминает «смерда дрожащего», чем политического оппонента. Ведь «и лавку, и товар отобрать могут». Поэтому построился, как миленький, сидит в приёмных у чиновников, ждёт разрешений. А разрешения зависят от поведения. Ведь «порекомендовать» могут всякое: олимпийцев джипами одарить, а то и антитеррористический комитет взять на свой кошт. Да и что бояться олигархов, когда самыми главными олигархами сегодня стали чиновники. Они же себе больно не сделают. Конечно, прижатые и «опущенные» бизнесмены фигу в кармане держат и при случае не преминут поддержать деньгами тех, кто будет их нынешних обидчиков из высоких кабинетов выкидывать. Но чтобы сами — никогда в жизни. Если станет невтерпёж, то в Лондон, или там в Куршавель — это пожалуйста, но на баррикады — увольте. Так что угрозы олигархического реванша в нынешней ситуации опасаться не стоит.

Вторая угроза выглядит посерьёзнее. Недаром Сурков называет её «партией двух шагов назад» и употребляет в отношении носителей этой угрозы термин «изоляционисты», не желая «пачкать» о них слово «патриоты». Итак, речь идёт о «почти нацистах», о востребованности в нынешней России идеологии радикальных националистов. По определению Суркова, «это такие люди, которые муссируют дешёвый тезис, что Запад — это страшно, нам Запад угрожает, и китайцы на нас наступают, и мусульманский мир нас подпирает». Самое забавное, что автор критикует тех, кто выступает с антизападных позиций, всего через страницу после описания страшилок о «мягких оранжевых поглощениях». Сам «муссировал тот же дешёвый тезис» о враждебности Запада. Так как же партийным активистам «Единой России» воспринимать Запад? Ведь если в одной и той же партийной идеологии мирно соседствуют взаимоисключающие друг друга положения, это уже не путаница, а диагноз.

На самом деле речь идёт о достаточно реальной угрозе, которая опирается на растущие в электорате радикально-националистические тенденции. Тенденциям этим власть, надо сказать, противостоит крайне неэффективно, а в чём-то их даже поощряет. На них спекулируют очень многие политики. Чего стоят «пятиминутки ненависти», регулярно транслируемые по государственным телеканалам, где все наши беды объясняются происками Запада. Почему государство не берёт на себя труд терпеливо объяснять, что Америка категорически не заинтересована в распаде России, и что мы волею истории на длительную историческую перспективу обречены быть если не союзниками, то партнёрами Запада? Если ничего этого не делать, а способствовать антизападной риторике политических спекулянтов, не надо удивляться росту влияния радикал-националистов.

Тем более, что проект использования этой политической силы был разработан самими кремлёвскими политтехнологами, и путь ей на политическую арену проложили именно они на думских выборах 2003 года. Назывался этот РR-проект — блок «Родина». По замыслу постановщиков «Родина» должна была, как партизанский отряд, пойти в тыл врага, взорвать штаб (то есть отобрать голоса у коммунистов, но не более 4,5%) и погибнуть, то есть не пройти в Думу. Возможно один, два лидера могли бы вернуться с задания и получить причитающиеся им награды. Но блок «Родина» совершил разгромный рейд по тылам коммунистов (и не только коммунистов), не погиб, набрал много сторонников, склонных к радикально националистической, державной идеологии и вернулся с победой, умножив свои ряды. А места для него в генеральном проекте «Государственная Дума» никто не предусматривал. И блок зажил собственной жизнью. Судя по всему, в президентской администрации довольно скоро сообразили, какого джина выпустили из бутылочки «кремлёвские повара». Наверное, и сегодня многие помнят, с каким остервенением и скоростью думский аппарат свинчивал табличку руководителя фракции с кабинета С.Глазьева. И вообще все годы, прошедшие с думских выборов 2003 года, администрация вынуждена была заниматься «утилизацией» того, что осталось от блока «Родина». Дело дошло до того, что на мартовских выборах 2006 года кандидатов «Родины» практически во всех округах, кроме одного, под разными предлогами не допустили к участию в выборах. Наконец, Д.Рогозина выгнали с поста партийного лидера, но, думается, проблема решена далеко не окончательно. Слишком глубокие корни радикально националистическая идеология пустила сегодня в России. Да и популярность гонимых властью в России всегда возрастает. Так что Сурков прав, предупреждая о такой угрозе. Только не надо забывать, что львиная доля ответственности за её появление и превращение в реальную политическую силу лежит на нынешней власти.

Теперь о задаче, которую В.Сурков ставит перед партийцами — единороссами. «Задача партии „Единая Россия“ не просто победить в 2007 году, а думать о том и делать всё, чтобы обеспечить доминирование партии в течение минимум 10–15 предстоящих лет». И это для того, чтобы упомянутые противники, сторонники одного или двух шагов назад, не сбили Россию с «предначертанного» пути. Кто и как предначертал России путь длиною в 15 лет остаётся неясным, как, впрочем, и вопрос, не является ли этот путь дорогой в никуда. В качестве примера для подражания Сурков ссылается на опыт Японии и Швеции, где соответственно либерально-демократическая и социал-демократическая партии доминировали десятилетиями. И это нисколько не помешало странам развиваться по демократическому образцу.

Заметим, что примеры, приведённые Сурковым, мягко говоря, не вполне корректны. И в Швеции, и в Японии, партии побеждали на открытых и честных парламентских выборах. На их стороне не выступали ни японский император, ни шведский король. А после победы эти партии формировали правительство, принимая на себя всю ответственность за результаты его работы. И если бы избирателя эти результаты не удовлетворили, то на следующих выборах к власти пришла бы другая партия. Ничего сопоставимого в России нет. Победа на выборах не делает «Единую Россию» партией власти. Никакого правительства она не формирует и ответственности ни за что не несёт. Она может принять закон о монетизации льгот, а спустя несколько недель участвовать в демонстрации против его введения. Собственно, роль «Единой России» в политической системе страны сугубо инструментальна. С одной стороны, это подотдел президентской администрации по контролю над Госдумой, с другой — средство для выдавливания с политической арены сколько-нибудь серьёзной оппозиции на федеральном и региональном уровнях.

В этой ситуации призывы Суркова к укреплению идеологической работы звучат, по меньшей мере, странно. У такой структуры нет и не может быть идеологии. Вспомним, чем закончилась попытка создать в «Единой России» левое и правое крыло. Медведя с крыльями не получилось. Да и для власти «Единая Россия» с идеологией может стать просто опасной, как стал блок «Родина», у которого какая-никакая идеология была. Показательно, что в заключительной части своего выступления В.Сурков обращается к слушателям с призывом: «Забудьте о том, правые вы или левые. Партия общенациональная, и здесь синтезированы, как в обществе, разные интересы. У нас есть место и бизнесменам, и рабочим, и учителям, и врачам, и военным — всем…». А что же делать «всем» в одной политической партии, у которой к тому же нет пока идеологии? Сурков поясняет — бороться с политическими противниками, то есть с теми, кого власть сочтёт таковыми. «И в каждом регионе должны быть люди, которые получают за это зарплату, которые с утра до вечера думают о том, как насолить конкурентам, как им возразить, как их поставить в глупое положение. И только так можно одержать победу в политической борьбе».

В этом пассаже стоило бы выделить два положения. Во-первых, полное отсутствие конструктивной программы. «Насолить,… поставить в глупое положение…» — это ведь, скорее, из области плетения интриг, чем государственного строительства. Впрочем, государственными делами займётся начальство, а «Единой России» надо помнить об отводимой ей роли.

Интрига 2007–2008

Теперь о предложении Суркова «Единой России» стать политической доминантой на ближайшие 15 лет и перспективах парламентских выборов 2007 года. Мы уже отмечали, что выражение «политическая доминанта» едва ли применимо к организации, которая, строго говоря, не является политической партией, не имеет возможности реализовывать политическую и экономическую программы, даже если они у неё появятся. По сути, «Единая Россия» к властным рычагам не допускается. Недавно Президент Путин, говоря о правительстве партийного большинства, заявил: «Я против того, чтобы внедрять подобную практику сегодня… Это должно быть предметом рассмотрения для будущих поколений». Так что на те самые 15 лет, что В.Сурков отвёл «Единой России» на политическое доминирование, она может не беспокоиться.

Что же привело в ряды этой организации уже более миллиона членов? Почему подавляющее большинство губернаторов тоже записались в члены партии? Пожалуй, два фактора играют решающую роль в этом процессе. Во-первых, членство в «Единой России» — это демонстрация лояльности действующей исполнительной власти, а без неё сегодня карьеры не сделаешь. Во-вторых, «Единая Россия» — это, по сути, гильдия чиновников, «профсоюз» бюрократов, а именно они сегодня реально владеют Россией и собираются владеть дальше. Идеология им совершенно без надобности, а вот право разрешать и запрещать, казнить и миловать им совершенно необходимо. Да и трансформировать свой административный ресурс в куски собственности они совсем не прочь.

Пожалуй, никогда ещё в истории России власть чиновника не была так безгранична, и никогда ещё он не чувствовал себя так безнаказанно. Ни государя, ни ревизора, ни суда, ни, на худой конец, гос- или партконтроля на него нет. А значит, нет и страха. И предложение Суркова о пятнадцатилетнем доминировании «Единой России» означает ни что иное, как желание оставить страну на растерзание бюрократии ещё на 15 лет. Но бесконтрольная власть чиновничества закроет России путь к модернизационному рывку навсегда. Скорее всего, такой чиновничий беспредел окончательно обрушит страну. Многие сходятся во мнении, что сценарий выборов 2007–2008 уже предопределён, и никаких сюрпризов и отклонений здесь ждать не следует. Однако, нам представляется, что возможны и неожиданные варианты.

Пока вся идеология «Единой России» сводится к фразе: «Мы поддерживаем Президента Путина». Но сегодня в России, по сути, два политических субъекта используют имя Путина как брэнд. Это сам Президент В. В. Путин и огромное количество чиновников и партийцев-единороссов, которых можно условно назвать ОАО "Путин". Надо сказать, что пока их интересы в значительной степени совпадают, но чем ближе выборы, тем серьёзнее будут расхождения. Дело в том, что В.Путин твёрдо решил президентский пост оставить и не идти на нарушения Конституции. ОАО "Путин" с властью расставаться решительно не собирается. Но на сегодняшний день их позиции критически зависят от того, является ли Президентом именно Путин. Без него их власть легко превращается в ничто, и кареты становятся тыквами. Не случайно ещё два года назад, тоже на партийной учёбе, Сурков назвал «Единую Россию» «прицепным вагоном». Действительно, это не партия выдвигала Президента, а Президент своим весом и волей определял её положение в политической системе. Положение принципиально не изменилось и сегодня, только вагончиков стало больше, но локомотив тот же — Владимир Путин.

Как же это противоречие повлияет на выборы 2007–2008? Ситуация может развиваться по-разному. Предположим, Президент Путин объявляет имя своего преемника. Допустим, чисто теоретически, что это будет спикер Совета Федерации г-н Миронов. Скорее всего, после такого объявления мы услышим топот тысяч бегущих ног. Это члены «Единой России» побегут переписываться в «Партию жизни». У неё тоже нет идеологии, но им-то важна не идеология, а возможность остаться при власти. То есть партия «Единая Россия» может растаять без следа, как это было с партией «Наш дом — Россия» и другими конструкциями при исполнительной власти. Ведь строились они из того же материала и по тем же чертежам, что и «Единая Россия». Только строители были не такими искусными, как В.Сурков.

Может быть назван и совершенно другой преемник, который захочет использовать существующую политическую конструкцию в своих целях. Тогда многое будет зависеть от того, как сложатся отношения партийных лидеров и новой администрации. Если её вес будет значительно меньше политического веса В.Путина и его команды, возможен серьёзный конфликт между партийной верхушкой и руководством исполнительной власти по поводу дележа полномочий.

Вполне допустимо, что «Единая Россия», выйдя из-под контроля сильной руки Президента и своего создателя, заживёт самостоятельной политической жизнью, выдвинет собственных политических лидеров и будет претендовать на реальную политическую власть в стране. Но в силу специфики своей организации всё равно останется кораблём «без руля и без ветрил». Тогда придётся думать об «утилизации» этого проекта, как сегодня ломают голову в Кремле по поводу утилизации проекта «Родина». Наконец, возможен и такой вариант: понимая свою полную зависимость от Президента Путина, вся эта многомиллионная партийно-чиновничья рать будет оказывать всё возрастающее давление на Президента, требуя, чтобы он остался на своём посту хотя бы ещё на один срок. И, в конце концов, сделает ему предложение, от которого Владимир Владимирович не сможет отказаться. Несмотря на все свои обещания.

По материалам iamik.ru